Такая несчастная Украина (Ирена Карпа)

Меня удивляет, что на территории Исторического музея официально запрещено гулять с собакой и сидеть на газонах (помню, как когда-то меня с моей книгой и по-берлински брошенным рядом со мной на траве велосипеде буквально чуть ли не за ногу стаскивала «с газона» охрана, и все-таки стянула, нажав на жалость: «Девушка, если вы нэ уйдьоте, нас уволят!”), зато спокойно стоит зеленый забор с откушенным куском территории (реставрация когда-то объявлялась, ага). Что за забором, которым огражден периметр фундамента Десятинной церкви происходит, с высоты роста пешехода не видно. Зато с балкона редакции журнала, в доме рядом, прекрасно видно, что тот древний фундамент, который мы благоговейно рассматривали в студенческие годы под стеклом, повыколупован кое-как из земли и сброшен грудой камней на кучу в углу «зеленого периметра».

Меня удивляет, чего дедушка-кобзарь там же, под липой Петра Могилы, поет очень тихо, и пьяные гопники (о, да, времена средневековья здесь еще продолжаются) останавливают его пение, чтобы обсудить процесс украинского государства, в частности, одну фразу, которая их раздражает: «на Украине милой». «Эх, – вздыхают сентиментальные гопники, – да ГДЕ же и Украина, Нет! Ейо!» Здесь же, пытаясь поставить точку после его риторической попытки вопроса, из всех микрофонов громко звучит русская православная служба. Об архитектурной ценности этой подобной на Буковельский киоск-сруб церкви я промолчу. Видимо, такой храм очень подошел бы Мценскому уезду, но что он делает в столице уже 20 лет независимого от империи государства?

Меня удивляет, что унитаз министра здравоохранения Богатыревой стоит четыре тысячи условных единиц, а балкон печально известного детского санатория в Евпатории нуждался в ремонте уже несколько лет. Детские оздоровительные учреждения – не рок-звезды, чтобы на них обращали внимание только после фатальных случаев.

Меня удивляет, что прямо под Верховной Радой, главным законодательным органом государства, машины (депутатов? Помощников? Любовниц? Тех, кто под шумок «пристроился» к бесплатной парковке?) Паркуются в два экстра ряда, создавая ежедневные пробки и аварийные ситуации. При этом с противоположной стороны улицы гаишники добросовестно штрафуют тех, кто не вписался в свой ряд на повороте или не протер номерной знак от пыли.

Меня удивляет, что пес-знает какой госслужащий считает, что имеет право в любое время приказывать выключать светофоры, ставить «регулировщиков», чтобы блокировали уличное движение. Меня удивляет, что у госслужащего хватает наглости считать свое время важнее времени тысячи автомобилистов. Что ему глубоко положить на то, что кто-то не успеет на самолет, на кого-то в это время в детском саду ждут дети, а на вызов не успевает скорая.

Меня удивляет, что в стране, где катастрофически не хватает мест в государственных дошкольных учреждениях, кто-то еще разглагольствует о необходимости вовсю размножаться, спасать популяцию украинцев и палить на кострах тех, кто терпит прерывание беременности. А что делать, скажем, матери-одиночке, которая не может выйти на работу, потому что бабушка еще на пенсии, а в сад не смогли устроиться? Выживать на государственную помощь? Так она только до трех лет. Меня удивляет, как на нее удалось выжить до сих пор…

Меня удивляет, что в центре Киева, столице Украины, мы со знакомой вполголоса обсуждаем редкую возможность отдать детей в украиноязычный садик, в котором действительно все говорят на украинском, а не «как палучицца, дети же все дома па-русски». Мы ищем определенные номера телефонов, адреса, явки и пароли, так, как мы, по меньшей мере, диаспора, а максимум партизаны у себя в стране. «Киев – система укрытий» (Андрухович еще неизвестно когда такое сказал).

Меня удивляет, что при массовом недовольстве условиями жизни в Украине уличные протесты по любому поводу не массовые. Меня удивляет, что люди настолько не уверены в своих силах и до сих пор не поняли простой вещи: против ста тысяч человек, собранных в одном месте, не сможет устоять ни одна армия.

Меня удивляет, что в стране, где задекларирована гласность и свобода слова, в приемные «слуг народных», высших госслужащих, нельзя заходить с диктофоном или мобильным. Меня удивляет, что никого не смущает уже сама презумпция того, что будут звучать не совсем вежливые, законные и прозрачные вещи.

Меня удивляет, что в Украине, где уровень нещастья зашкаливает, и при том, сколько раз озвучивался простой рецепт счастья – помоги ближнему, так мало людей приходит на благотворительные концерты и другие мероприятия доброй воли. И так много людей страдает из-за того, что им не хватает главной постсоветской бутафории – «статусности». И что они готовы влезать в кредиты и отказывать себе в простых вещах, как свобода, путешествие, безоблачность совести, лишь бы иметь что-то более-дороже-новее и «саатветствавать». (Эх, не нарадуюсь тому, с каким ужасом смотрели на мой мобильный телефон коллеги-телевизионщики, и как язвительно спрашивали «статусные блондинки», когда же я уже «раскашелюсь на нармальна ай-фон». Что ж, вместо того, чтобы купить себе пятый ай-фон, я шестой раз съездила в Непал…)

Удивляться – прекрасная детская способность. Без удивления в жизни трудно и неинтересно. Удивляться можно небу в лужах на городском асфальте, улыбке ребенка, морщинам на лице старика, словно карте, по которой можно проследить ход его истории. Удивляться феноменальной верности собаки, нетленности дружбы, вкусовым качествам хорошего вина и свежего хлеба, как будто пробуешь их впервые. Удивляться звездном небу в горах, песням тибетских бабушек, таким похожим на украинских. Удивляться гениальному стихотворению, прекрасно сыгранной роли, блестящему изобретению. Удивляться естественному ходу вещей, который восстанавливается без учета инородных вмешательств.

Нас удивляет такая громадное количество вещей… Как бы хотелось удивляться главным вещам – приятным и вечным.

Ирэна Карпа – писательница.

возможно, это и не имеет отношение к музыке, но может быть достаточно интересно: