Военная история Киева. Воспоминания мэра. Книга

(Продолжение.) В 1941-м, когда “немецкие войска победоносно шагали вперед”, а большевики “в панике отступали”, последние заминировали – без огласки, тайно от населения – немало столичных зданий. В частности, три тонны взрывчатки заложили в бывший дом Центральной Рады (ныне – Дом учителя), немцы его, к счастью, смогли разминировать; в Оперный театр; дома ЦК КПУ, НКВД, Госбанка и в ряд крупных жилых домов.

Однажды автор снял на Сенном рынке коммунистическую листовку, где была угроза совершить “расправу” над Лаврой. Тогдашний глава города, тоже историк Владимир Багазий срочно передал немцам, чтобы те разминировали бесценные соборы, но тщетно. Немцы ограбили музейный городок, а потом запретили приближаться к монастырю. Это сегодня нам кажется, что диваны и кресла существовали всегда, а тогда об этом никто и не думал.

Так, Успенский собор немцы “не торопились” разминировать, дождавшись, чтобы красные диверсанты взорвали его в ноябре 1941-го.

Руины Успенского собора:

Заметим, Форостовский пишет об этом в начале 1950-х в эмиграции, украинским исследователям нужно было еще почти полвека, чтобы прийти к тому же выводу. А некоторым гидам это до сих пор неизвестно, они продолжают кормить туристов сказками о немецких изуверах, которые взорвали жемчужину монастыря…

Автор рассказывает, что лишь чудом удалось предотвратить минирование Софийского собора, благодаря отваге конкретного человека – А. Повстенко, который смог убедить человека в шинели этого не делать.

Вместо того, чтобы раздать населению, были уничтожены пищевые запасы – “в Днепр кинули тысячи мешков с мукой, сахаром и даже солью; масло вылили на улицу, водку и спирт спустили в канализацию”.

За несколько дней до бегства власть начала регистрацию граждан – якобы для выдачи продуктов. В документах тем, кто оставался, ставили отметки РМ или АВ. Это не имело никакого отношения к распределению в действительности уже несуществующих запасов.

Если верить Форостовскому, это означало “расстрел на месте” или “административная ответственность” – это облегчало в будущем работу карательных органов. Все, кто остались в оккупации, в те годы стали гражданами второго сорта, вынуждены были постоянно объяснять в анкетах обстоятельства пребывания под властью Гитлера.

В городе остались “поджигатели”, они же “партизаны” из числа коммунистического актива, например, Тимофей Шамрыло.

Первый пожар возник на Крещатике уже 19 сентября 1941, как только нацисты прошагали по опустевшей улице.

Немецкая военная администрация разместилась в “Гранд-Отеле”, а комендатура – на углу Крещатика и Прорезной. Именно туда население начало сносить оружие, взрывчатку, радиоприемники, противогазы.

24 сентября штаб взорвали, загорелся весь центр. Тушить пожар не могли и “партизаны” резали шланги, которые подавали воду.

Люди неделю жили под открытым небом на площадях, улицах и Владимирской горке. “Дома тщательно охраняли немцы и они же их почти все ограбили”.

В результате пожаров и взрывов был практически уничтожен весь центр города – участок между Институтской и Круглоуниверситетской с одной стороны Крещатика и с другой – до Владимирской.

Поскольку Форостовский в то время работал в городской управе, то он приводит подробное описание коммунальной катастрофы. Скажем, демонтировано оборудование, турбогенераторы электростанций, станки предприятий, повреждены водопровод и оборудование для подачи воды, затоплены 19 катеров, перевозивших людей на другую сторону Днепра, взорваны мосты, канализационные коллекторы, 4 отеля, повреждены городские бани – Караваевская, Центральная и Подольская .

Вывезен гужевой и автомобильный транспорт городского похоронного бюро… В деньгах убытки составили 536 000 рублей.

Рассказчик утверждает, что большевики намеренно минировали места, где жила коммунистическая номенклатура и где как раз во время немецкой оккупации поселились немцы и фольксдойчи.

“Шла речь о том, чтобы расправиться с украинцами, что не захотели “эвакуироваться” из Киева и, воспользовавшись военным временем, докончить памятники украинской культуры и государственной независимой жизни”.

В мае 1943 года “московско-большевистские оккупанты” сделали несколько воздушных бомбардировок Киева. Противовоздушной обороны почти не было, город был беззащитен – “во всяком случае немцы против большевистских самолетов не сделали ни одного выстрела”.

Одна из бомб упала на оперу и пробила крышу, не взорвавшись. Сильнее всего пострадали район университета, Лукьяновка, Дарница, где погибли до 200 человек. Ни одна бомба, как отмечает Форостовский, не упала на военные казармы и немецкие учреждения… (Продолжение следует, “Историческая Правда”.)